Март 2012
Я не очень хороший оратор. Я часто говорю «э-э». Иногда мне приходится делать паузу, когда я теряю мысль. Хотелось бы мне уметь лучше выступать. Но не настолько, насколько мне хочется научиться лучше писать. Чего мне на самом деле хочется — это побольше хороших идей. А это гораздо больше помогает хорошо писать, чем хорошо говорить.
Хорошие идеи — главная составляющая хорошего текста. Если вы знаете, о чем говорите, то вы можете выразить это в самых простых словах, и читатели воспримут это как хороший стиль. С разговорным жанром все наоборот: хорошие идеи — тревожно малая составляющая успешных выступлений.
Впервые я это заметил на одной конференции несколько лет назад. На ней выступал еще один человек — выступал гораздо лучше меня. На его выступлении мы все катались от смеха. По сравнению с ним я казался неловким, запинающимся. После этого я, как обычно, вывесил свою речь в интернет. По ходу дела я попытался представить себе, как выглядела бы расшифровка выступления того другого человека. И только тогда я понял, что сказал он не так уж много.
Может быть, это стало бы очевидно для того, кто знает больше об ораторстве. Но для меня то, насколько мало идеи значат в искусстве выступления, стало откровением. [1]
Несколько лет спустя я услышал выступление человека, не просто говорящего лучше меня — он был знаменитым оратором. О, как он был хорош. И я решил внимательно прислушаться к тому, что именно он говорит, чтобы понять, как он это делает. Примерно десять предложений спустя мне в голову пришла мысль: «Я не хочу быть хорошим оратором».
Умелое ораторство не просто никак не пересекается с наличием хороших идей, но во многих отношениях толкает вас в противоположном направлении. К примеру, когда я собираюсь выступать, я обычно пишу текст заранее. Я знаю, что это ошибка. Я знаю, что рассказывать заранее написанный текст — это усложняет работу с аудиторией. Привлечь внимание аудитории можно, если отдать ей все свое внимание. А когда вы выступаете с заранее написанным текстом, ваше внимание неизбежно делится между аудиторией и речью — даже если вы заучили ее наизусть. Если вы хотите общаться с аудиторией, лучше начать лишь с наброска того, что вы хотите сказать, и сочинять конкретные предложения на ходу, импровизировать. Но если вы поступаете так, вы не можете тратить на обдумывание каждой фразы больше времени, чем занимает ее произнесение. [2] Иногда сам факт разговора с новой аудиторией побуждает вас придумать нечто новое. Но в целом этот процесс не настолько стимулирует к выдвижению новых идей, как письмо, когда вы можете потратить на каждое предложение столько, сколько хочется.
Если вы достаточно прорепетируете записанный заранее текст, вы можете приблизиться к тому взаимодействию с аудиторией, какого вы добиваетесь при импровизации. Актеры так и делают. Но здесь все равно придется идти на компромисс между гладкостью речи и наличием идей. Все то время, что вы репетируете речь, вы могли бы потратить на то, чтобы улучшить ее. Актеры не сталкиваются с таким искушением, за теми редкими исключениями, когда они сами пишут сценарий. Но любой оратор сталкивается. Прежде чем я выхожу на сцену, я обычно сижу где-то в углу с распечатанным текстом, пытаясь мысленно его отрепетировать. Но я всегда в итоге трачу большую часть времени на переписывание текста. Всякий раз я выступаю по тексту, в котором много всего вычеркнуто или переписано. В силу этого, конечно, я еще чаще говорю «э-э», потому что у меня просто нет времени, чтобы отрепетировать новые фрагменты текста. [3]
Все зависит от аудитории: вы можете столкнуться с еще более неприятным компромиссом. Аудитории нравится, когда ей льстят. Ей нравятся шутки. Ей нравится, когда ее сбивает с ног стремительный поток слов. По мере снижения интеллекта аудитории хороший оратор все больше должен уметь вешать лапшу на уши. Это касается и написания текстов, конечно, но с выступлениями кривая идет вниз более круто. Любой отдельно взятый человек будет глупее в роли слушателя, чем в роли читателя. Подобно импровизирующему оратору, который может тратить на обдумывание предложения не больше, чем понадобится на его произнесение, слушатель может потратить на обдумывание предложения не дольше, чем слышит его. К тому же люди в аудитории всегда обращают внимание на реакции окружающих, и реакции, которые распространяются от одного слушателя к другому, заметно более грубого свойства. Подобно тому, как низкие ноты лучше проходят через стены, чем высокие. Любая аудитория — это потенциально неистовствующая толпа, и хороший оратор пользуется этим. Я так много смеялся на выступлении хорошего оратора на той самой конференции отчасти потому, что смеялись все остальные. [4]
Так что, выступления бесполезны? В качестве источника идей они определенно хуже, чем письменное слово. Но выступления нужны не только для этого. Когда я иду на выступление, обычно меня интересует оратор. Большинство из нас не могут вступить в настоящую беседу с кем-нибудь вроде президента страны, и выслушать выступление — самое близкое к такому разговору, что нам достается.
Выступления также успешно мотивируют меня что-то сделать. Наверное, это не совпадение, что многие известные ораторы удачно выступают с мотивирующими речами. Может быть, в этом и есть смысл публичных выступлений. Возможно, для этого они и были придуманы. Эмоциональные реакции, которые вы можете вызвать своей речью — мощная сила. Хотелось бы сказать, что эта сила чаще используется в благих целях, но в этом я не уверен.
Примечания
[1] Я не говорю здесь об академических докладах, которые представляют собой нечто иное. Хотя аудитория на академическом выступлении может оценить шутку, она будет (или, по крайней мере, должна) прилагать сознательные усилия, чтобы увидеть, какие новые идеи вы представляете.
[2] Это нижняя граница. На практике вы часто можете добиться большего, потому что речь обычно идет о вещах, о которых вы уже писали или говорили, и когда вы говорите экспромтом, вы в конечном итоге воспроизводите некоторые из этих предложений. Как и раннесредневековая архитектура, импровизированные беседы сделаны из сполохов. Что, кстати, кажется немного нечестным, потому что вам приходится произносить эти фразы так, как будто вы только что их придумали".
[3] Роберт Моррис отмечает, что есть способ, с помощью которого практика выступлений делает их лучше: чтение речи вслух может выявить неловкие места. Я согласен с этим, и на самом деле я читаю вслух большую часть того, что пишу, хотя бы один раз по этой причине.
[4] Для достаточно маленьких аудиторий может быть неправда, что присутствие в аудитории делает людей глупее. Настоящий спад, похоже, наступает, когда аудитория становится слишком большой, чтобы разговор был похож на беседу - может быть, около 10 человек.