Апрель 2022
Одна из самых удивительных вещей, свидетелем которых я был в своей жизни, — это возрождение концепции “ереси”.
В своей превосходной биографии Ньютона Ричард Уэстфолл пишет о моменте, когда Ньютона избрали членом Тринити-колледжа:
В первый раз, когда я прочитал это в 1990-х годах, это звучало забавно средневеково. “Не вляпаться в ересь”. Но когда я перечитал этот текст 20 лет спустя, фраза прозвучала как описание современной ситуации на рабочих местах.
Количество мнений, за которые вас могут уволить, постоянно растет. Те, кто увольняет, не используют слово «ересь» как обоснование, но структурно они эквивалентны. В структурном отношении ересь имеет две отличительные особенности: (1) она имеет приоритет над вопросом об истинности или ложности и (2) она перевешивает все остальное, что сделал говорящий.
Например, когда кто-то называет утверждение «%%%-истским», он также неявно говорит, что это конец обсуждения. Сказав это, они не продолжают выяснять, верно это утверждение или нет. Использование таких меток является разговорным эквивалентом сигнализации об исключении. Это одна из причин, по которой они используются: чтобы закончить обсуждение.
Если вы обнаружите, что разговариваете с кем-то, кто часто использует эти ярлыки, возможно, стоит прямо спросить его, верят ли они, что детей выплескивают вместе с водой. Может ли утверждение быть %%%-истским для какого-либо значения %%%, а также истинным? Если ответ да, то они признаются в запрете правды. Это достаточно очевидно, и я думаю, что большинство ответит «нет». Но если они ответят «нет», легко показать, что они ошибаются и что на практике такие ярлыки применяются к утверждениям независимо от их истинности или ложности.
Самым ярким свидетельством этого является то, что то, считается ли высказывание %%%-истским, часто зависит от того, кто его сказал. Правда так не работает. Одно и то же утверждение не может быть истинным, когда его говорит один человек, но %%%-истским и, следовательно, ложным, когда это делает другой человек. [2]
Еще одна отличительная черта ересей по сравнению с обычными мнениями состоит в том, что их публичное выражение перевешивает все остальное, что сделал говорящий. В обычных вещах, таких как знание истории или музыкальный вкус, о вас судят по среднему значению ваших мнений. Ересь качественно иная. Это как бросить на весы кусок урана.
Когда-то (и до сих пор кое-где) наказанием за ересь была смерть. Вы могли бы вести образцово-добротную жизнь, но если бы вы публично усомнились, скажем, в божественности Христа, вы были бы сожжены. Сейчас в цивилизованных странах еретиков «сжигают» только в переносном смысле — выгоняют с работы (fired). Но структура ситуации та же: ересь перевешивает все остальное. Вы могли потратить последние десять лет, спасая детские жизни, но если вы выражаете определенное мнение, вас автоматически увольняют.
Это почти то же самое, как если бы вы совершили преступление. Как бы добродетельно вы ни жили, если вы совершите преступление, вы все равно должны понести наказание по закону. Прожитая прежде безупречная жизнь может смягчить наказание, но это не повлияет на то, виновны вы или нет.
Ересь — это мнение, озвучивание которого приравнивается к преступлению. Высказывание ереси может сформировать у некоторых людей ощущение, что вы не просто заблуждаетесь, но и должны быть наказаны за это. Их желание видеть вас наказанным за ересь часто сильнее, чем если бы вы совершили настоящее преступление. Есть много крайне левых, которые твердо верят в реинтеграцию преступников в общество (я и сам такой), но при этом считают, что любой человек, уличенный в ереси, никогда больше не должен заниматься трудовой деятельностью.
Есть некоторые виды ереси, мнения, за выражение которых вы будете наказаны. Но сейчас таких видов ереси гораздо больше, чем несколько десятилетий назад, и даже те, кто рад этому, должны согласиться, что это так.
Почему? Почему эта устаревшая религиозная концепция вернулась в светской форме? И почему именно сейчас?
Для волны нетерпимости нужны два ингредиента: нетерпимые люди и идеология, которая их направляет. Нетерпимые люди есть всегда. Они есть в каждом достаточно большом социуме. Вот почему волны нетерпимости могут возникать так внезапно; все, что им нужно, — это что-то, что их запустит.
Я уже писал эссе об агрессивных конвенциональных людях. Краткая версия такова: людей можно классифицировать по двум параметрам: (1) насколько они независимы или конвенциональны, и (2) насколько они агрессивны в этом отношении. Агрессивные конформисты занимаются принудительным насаждением ортодоксальных взглядов.
Обычно они заметны только на местном уровне. Это ворчливые, цензурные люди в группе — те, кто всегда первым жалуется, когда что-то нарушает существующие правила приличия. Но иногда, подобно векторному полю, элементы которого выравниваются, большое количество агрессивно настроенных людей объединяется за какой-то идеологией одновременно. Тогда они становятся гораздо большей проблемой, потому что в действие вступает динамика толпы, где энтузиазм каждого участника усиливается за счет энтузиазма остальных.
Самым известным случаем 20-го века была Культурная революция. Хотя Культурная революция была инициирована Мао, чтобы подорвать своих соперников, в остальном она была в основном низовым явлением. По сути, Мао сказал: Среди нас есть еретики. Выявите их и накажите. И это все, что нужно было услышать агрессивно настроенным людям. Они набросились на них с восторгом собак, гоняющихся за белками.
Чтобы объединить конвенционально мыслящих людей, идеология должна обладать многими чертами религии. В частности, она должна иметь строгие и произвольные правила, соблюдение которых может продемонстрировать ее приверженцам свою чистоту, и ее приверженцы должны верить, что тот, кто соблюдает эти правила, ipso facto морально выше того, кто их не соблюдает. [3]
В конце 1980-х годов в университетах США появилась новая идеология такого типа. В ней был очень сильный компонент моральной чистоты, и агрессивно настроенные конвенционалисты ухватились за нее с обычной для них готовностью — тем более что ослабление социальных норм в предшествующие десятилетия означало, что запрещать стали все меньше и меньше. Возникшая в результате волна нетерпимости по форме была до жути похожа на Культурную революцию, хотя, к счастью, гораздо меньше по масштабам. [4]
Я намеренно избегаю упоминания конкретных ересей. Отчасти потому, что одной из универсальных тактик охотников за еретиками, как сейчас, так и в прошлом, является обвинение тех, кто не одобряет способ подавления идей, в том, что они сами являются еретиками. Действительно, эта тактика настолько последовательна, что ее можно использовать как способ выявления охоты на ведьм в любую эпоху.
И это вторая причина, по которой я избегаю упоминания конкретных ересей. Я хочу, чтобы это эссе работало в будущем, а не только сейчас. И, к сожалению, так оно, вероятно, и будет. Среди нас всегда будут агрессивно настроенные люди, ищущие, что бы им запретить. Все, что им нужно, — это идеология, которая скажет им, что именно. И вряд ли нынешняя идеология будет последней.
Агрессивно конвенциональные люди есть как справа, так и слева. Причина, по которой нынешняя волна нетерпимости идет слева, заключается в том, что новая объединяющая идеология пришла слева. Следующая волна может прийти справа. Представьте себе, на что это будет похоже.
К счастью, в западных странах подавление ересей не так страшно, как это было раньше. Круг доступных к обсуждению тем всё ещё широк, но проблема в том, что он сужается, а не расширяется. Проблема в тенденции… Примерно до 1985 года это окно становилось все шире. Любой, кто заглядывал в будущее в 1985 году, ожидал, что свобода выражения мнений будет продолжать расти. Вместо этого она уменьшилась. [5]
Ситуация похожа на то, что происходило с такими инфекционными заболеваниями, как корь. Любой, кто заглядывал в будущее в 2010 году, ожидал, что число случаев заболевания корью в США будет продолжать снижаться. Вместо этого, благодаря антивакцинаторам, оно увеличилось. Абсолютное число все еще не так велико. Проблема в тенденции. [6]
В обоих случаях трудно понять, насколько стоит беспокоиться. Действительно ли опасно для общества в целом, если горстка экстремистов отказывается делать прививки своим детям или кричит на выступающих в университетах? Предположительно, начинать беспокоиться следует тогда, когда их усилия начинают отражаться на жизни всех остальных. И в обоих случаях это, похоже, происходит.
Поэтому, вероятно, стоит потратить определенное количество усилий на то, чтобы дать отпор и сохранить окно свободы слова. Я надеюсь, что это эссе поможет сформировать социальные антитела не только против нынешних усилий по подавлению идей, но и против концепции ереси в целом. Это и есть настоящая награда. Как обезвредить концепцию ереси? Со времен Просвещения западные общества открыли множество методов для этого, но, несомненно, еще больше предстоит открыть.
В целом я настроен оптимистично. Хотя за последнее десятилетие тенденция в области свободы слова была плохой, в долгосрочной перспективе она была хорошей. И есть признаки того, что нынешняя волна нетерпимости достигла своего пика. Независимо мыслящие люди, с которыми я общаюсь, выглядят более уверенными, чем несколько лет назад. С другой стороны, даже некоторые лидеры начинают задумываться о том, не зашло ли все слишком далеко. А популярная культура среди молодежи уже пошла дальше. Все, что нам нужно делать, — это продолжать отталкиваться, и волна схлынет. И тогда мы будем впереди, потому что, победив эту волну, мы также разработаем новую тактику противостояния следующей.
Примечания
[1] Точнее, биографии Ньютона, поскольку Вестфолл написал две: длинную версию под названием Never at Rest и более короткую под названием The Life of Isaac Newton. Обе замечательные. Короткая версия движется быстрее, но длинная полна интересных и часто очень забавных деталей. Этот отрывок одинаков в обеих.
[2] Другое, более тонкое, но столь же разрушительное доказательство заключается в том, что утверждения икс-изма никогда не квалифицируются. Вы никогда не услышите, чтобы кто-то сказал, что утверждение «вероятно, х-истское» или «почти наверняка у-истское». Если бы утверждения икс-изма были действительно утверждениями об истине, вы бы ожидали увидеть «вероятно» перед «икс-измом» так же часто, как вы видите его перед «ошибочным».
[3] Правила должны быть строгими, но они не должны быть требовательными. Поэтому наиболее эффективным типом правил являются те, которые касаются поверхностных вопросов, таких как доктринальные мелочи или точные слова, которые должны использовать адепты. Такие правила можно сделать чрезвычайно сложными, но при этом они не отталкивают потенциальных новообращенных, требуя от них значительных жертв.
Поверхностные требования ортодоксии делают ее недорогой заменой добродетели. И это, в свою очередь, одна из причин, почему фундаментализм так привлекателен для плохих людей. Вы можете быть ужасным человеком, и все же, пока вы фундаменталист, вы лучше всех, кто не фундаменталист".
[4] Возможно, их было две. Первая несколько угасла к 2000 году, но за ней последовала вторая в 2010-х годах, вероятно, вызванная социальными сетями.
[5] К счастью, большинство из тех, кто пытается подавить идеи сегодня, все еще уважают принципы Просвещения настолько, что прислушиваются к ним. Они знают, что не могут запрещать идеи как таковые, поэтому им приходится переформулировать идеи как причиняющие «вред», что звучит как нечто, что можно запретить. Самые крайние пытаются утверждать, что речь сама по себе является насилием, или даже что молчание является насилием. Но, как бы странно это ни звучало, такая гимнастика — хороший знак. Мы будем знать, что у нас действительно проблемы, когда они перестанут утруждать себя придумыванием предлогов для запрета идей — когда, подобно средневековой церкви, они скажут: «Черт возьми, мы запрещаем идеи, и вот их список».
[6] Люди могут игнорировать консенсус медиков по поводу вакцин только потому, что вакцины работают так хорошо. Если бы у нас вообще не было вакцин, уровень смертности был бы настолько высок, что большинство нынешних антивакцинаторов умоляли бы о них. Аналогичная ситуация и со свободой слова. Только потому, что они живут в мире, созданном Просвещением, дети из пригорода могут играть в запрет идей.ка была Культурная революция. Хотя Культурная революция была инициирована Мао, чтобы подорвать своих соперников, в остальном она была в основном низовым явлением. По сути, Мао сказал: Среди нас есть еретики. Выявите их и накажите. И это все, что нужно было услышать агрессивно настроенным людям. Они набросились на них с восторгом собак, гоняющихся за белками.